Glacier - russian

Спуск внутрь ледника долгое время считался делом слишком опасным, а потому недопустимым. Да и сейчас это делают лишь немногие отважные авантюристы. Первые наблюдения такого рода в 1990-е годы сделали польские ученые, изучая ледники на Шпицбергене, которые с точки зрения риска были не столь уж большим вызовом, ведь климатические условия в Арктике идеальны. Полярный мороз проникает глубоко в ледник и буквально замораживает все вокруг, превращая глетчер в практически неподвижную массу льда. Зима же в здешних средних широтах менее предсказуема: в любое время может произойти перепад температур с большой амплитудой, что означает внезапное появление талой воды. Это одна из причин, почему в последние годы исследования ледяных пещер в Альпах почти не проводились.

После польских коллег арктическими ледниками и глетчерами в Гималаях занимались и другие международные экспедиции. Но сколь бы сенсационными ни были их наблюдения, они почти никогда не вызывали соответствующего резонанса в научной среде. От изучения ледяных пещер отмахивались, как от глупой авантюры. Одним из тех, кто относится к проблеме более серьезно, был шотландский гляциолог Даг Бенн (Doug Benn). Много лет он изучал озера, которые образуются в гималайских ледниках, и задавался вопросом, почему они регулярно остаются без воды. В итоге Даг Бенн доказал, что вода ведет себя во льду, так же, как и в глубине скальных пород. Она прокладывает себе путь вдоль разломов, трещин и прочих «слабых мест». Но если в толщах горных пород такого рода процессы длятся миллионы лет, то во льду они в прямом и переносном смысле протекают куда быстрее. Канал стока воды может образоваться всего за одно лето, а зимой он снова может закрыться. Вопросов тут, однако, все еще остается куда больше, чем ответов.

Если процесс таяния ледников в ближайшие десятилетия продолжится, то свободными окажутся несметные водные резервы. Целые регионы могут оказаться под угрозой затопления селевыми потоками. Даг Бенн говорит, что «изучение внутренних структур глетчеров имеет огромное научное значение, ведь только так мы можем понять все происходящие там процессы в комплексе, устранив накопившиеся в области теории проблемы и недоразумения. Но большинство гляциологов считает, что такого рода задачи ничего общего с наукой не имеют, что все это, мол, полная ерунда. При этом ведь совершенно ясно: зимой ледник стабилен, но летом в нем начинается «брожение», жертвами которого становятся простые туристы. И мы обязаны изучить и понять, что там, внутри ледника, происходит, и на основе каких закономерностей».

На дне пещеры мы находим муху, вмерзшую в лед. Эта находка только подтверждает наше предположение — тот, кто становится пленником льда, не должен надеяться на быстрое возвращение. Ясно также, что плоский профиль дна образовался в результате воздействия со стороны процесса замерзания талой воды. Сейчас мы на глубине в 70 метров. Чем глубже спускаешься, тем сильнее становится чувство внутреннего напряжения. Даже представить себе невозможно, что будет, если по какой-либо причине один из узких проходов за нами возьмет и обрушится. Тогда нас постигнет судьба этой самой мухи. Однако лед кажется нам прочным, он напоминает каменную стену.

«Самая большая опасность — это все равно не лед, а вода», — говорит Эрве, который понимает, что тише и сдержанней мы становимся вовсе не из-за усталости. «Здесь внизу вода есть и зимой. В этом году нам повезло: она ушла далеко вглубь, потому что осень была очень сухой. Внезапный подъем воды был бы опасен». Но подъема ничто не предвещает. Такое впечатление, что все остановилось: вода, лед... время. Если бы мы точно не знали, где находимся, можно было бы вообразить, что мы оказались в плену у вечности.

Здесь мы заканчиваем нашу первую вылазку. Правда, мы были далеко не в самом глубоком месте, можно было бы пройти еще дальше вплоть до глубины в 150 метров, начиная с которых «терра инкогнита» началась бы и для самих Фреда с Эрве. Но нам пора назад, выход на поверхность занимает весь остаток дня. Солнце между тем уже давно скрылось за цепью гор. В слабом свете звезд блестит лежащая внизу равнина.