500-years-of-the-reformation - russian

Представители реформационного движения появились в России еще в 16 в. Их правовой статус не был определен. Это было связано с существованием двух парадигм: государственной и церковной. Правители были заинтересованы в специалистах — военных, инженерах, врачах, мореплавателях, учителях. Православные иерархи боялись влияния протестантизма. В 1702 г. Петр I издал манифест, согласно которому иностранцем обещалась свобода вероисповедания. Этот закон делал Россию привлекательным для других конфессий.

Особое внимание к России в петровскую эпоху проявляют пиетисты, движение, которое во второй половине 17 в. — нач.18 в. распространилось внутри лютеранства. Для этого направления был характерным упор на личное благочестие как альтернативу религиозного догматизма. Особое развитие пиетизм получает в немецком городе Галле благодаря деятельности незаурядной личности Августа Германа Франке (August Hermann Francke, 1663 — 1727), немецкого богослова и педагога, одного из вдохновителей и активных деятелей пиетистского движения.

Особая роль миссионерства в пиетизме способствовала появлению у немецких пиетистов интереса к России. С одной стороны, существовало представление о малограмотности российского населения, пиетистам представлялось необходимым распространение христианского образования для борьбы с предрассудками и суевериями. С другой стороны, пиетисты стремились к широкой миссионерской деятельности среди нехристиан — а именно среди иудеев и мусульман. И с этой точки зрения Российская империя представляла собой для них особый интерес, поскольку на ее территории проживали евреи и мусульмане, которых пиетисты планировали обращать в христианство. Именно через Россию им казалось возможным получить доступ к Персии, Малой Азии и т.д.

Особая роль миссионерства в пиетизме способствовала появлению у немецких пиетистов интереса к России. С одной стороны, существовало представление о малограмотности российского населения, пиетистам представлялось необходимым распространение христианского образования для борьбы с предрассудками и суевериями. С другой стороны, пиетисты стремились к широкой миссионерской деятельности среди нехристиан — а именно среди иудеев и мусульман. И с этой точки зрения Российская империя представляла собой для них особый интерес, поскольку на ее территории проживали евреи и мусульмане, которых пиетисты планировали обращать в христианство. Именно через Россию им казалось возможным получить доступ к Персии, Малой Азии и т.д.

Незадолго до смерти Мережковский пишет одну из последних своих трилогий «Реформаторы: Лютер — Кальвин-Паскаль» (1937/38). Лютер для Мережковского — не только реформатор, но и символ немецкой культуры, одна из ключевых ее фигур, продолжатель традиций Фауста. От Кальвина же прямая линия у него ведет к Робеспьеру, Французской революции и террору. Позднее в статье 1941 г. «Две реформы» Мережковский снова вернется к теме Реформации уже не в перспективе революции, а непосредственно в перспективе Второй мировой войны, рассматривая ее с христианских позиций в рамках истории Спасения как продолжение того, что было начато Реформацией, т.е. пути человека к Богу. Тоталитарное государство можно победить только еще более тоталитарным, то есть теократией, не царством человеческим, но царством Божиим.

Внешняя реформа протестантской церкви Лютера и Кальвина и внутренняя реформа католической церкви Святого Иоанна Креста (он же Хуан де ла Крус, 1542 — 1591) и Терезы Авильской (Teresa von Ávila, 1515 – 1582) совершаются параллельно и обе не удаются, потому что совершаются в отрыве друг от друга. Лишь при их соединении будет возможна «революция» христианства. Противостоять мировой или тотальной войне можно только соединением церквей, то есть единой вселенской церковью. Именно в этом смысле он понимает теократическое государство. Всеобщую войну, по мысли Мережковского, возможно победить только христианским всеединством.

По итогам Второй мировой войны общины поздних протестантов в СССР оказались в принципиально новых условиях: они получили возможность легального существования, будучи по закону уравненными с другими деноминациями. Более того, советская власть, отказавшись от тотального уничтожения религиозных институтов, дала возможность создать организационную структуру, которая впервые объединила разнообразные направления евангеликов в централизованную структуру в масштабах всего Советского Союза. В 1944 г. был создан Всесоюзный совет евангельских христиан баптистов (ВСЕХБ), который стал центром и своеобразной визитной карточкой протестантов СССР.

К 1948 году в состав ВСЕХБ входило 2766 общин с общим количеством членов более 183 тысяч. Более того, при определении общего числа евангеликов фигурировала безусловно мифическая, но устойчивая цифра — пятьсот тысяч человек. Возможность легализоваться способствовала, с одной стороны, росту открытых верующих, получивших относительно свободную возможность реализовывать свои религиозные потребности, с другой — дало государству еще один инструмент регулирования такой специфической среды, коим являлось евангельское сообщество. Однако следы немецкого протестантизма у евангелических общин послевоенного периода были фактически потеряны. Произошла полная переориентация на американский протестантизм.




Авторы
Андреа Тоньина (Andrea Tognina, главы 1 и 3)
Оливье Пошар (Olivier Pauchard, глава 2)  
Наталия Кемпер-Бакши (глава 4)
Дюк-Кван Нгуэн (Duc-Quang Nguyen, инфографика)

Фотографии
Keystone (если не указано иное).

Техподдержка и перевод
Лука Шюпбах (Luca Schüpbach), © 2017 swissinfo.ch, Евгений Мамонтов, под ред. Игоря Петрова.